Я не мог не признаться в душе, что поведение мое в симбирском трактире было глупо, и !чувствовал! себя виноватым перед Савельичем. Все это меня !мучило!. Старик угрюмо сидел на облучке, отворотясь от меня, и !молчал!, изредка только покрякивая. Наконец я !сказал! ему: «Ну, ну, Савельич! полно, помиримся, виноват; вижу сам, что виноват. -Эх, батюшка Петр Андреич! — !отвечал! он с глубоким вздохом. Так-то: !зашел! к куме, да засел в тюрьме. Чтоб утешить бедного Савельича, я !дал! ему слово впредь без его согласия не располагать ни одною копейкою. Он мало-помалу !успокоился!, хотя все еще изредка ворчал про себя, качая головою: «Сто рублей! легко ли дело!» Вокруг меня !простирались! печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. Я !приближался! к месту моего назначения.