Мать ехала с отцом со станции Сиверской, а мы, дети, выехали им навстречу.
Повествование у меня получается строго документальным, и дальше я должен идти избранной стезей.
И вновь одиноко заблещет вода, и глянет ей в око ночная звезда.
В окнах дома блестел ленинградский слепой свет, но для нас обоих и это место и этот свет казались священными.
Ни солнца мне не виден свет, ни для корней моих простору нет, ни ветеркам вокруг меня свободы.
Дорого, зато хорошая вещь.
Антон Семенович, разрешите проводить девчат из Пироговки, а то они боятся.
Окна во всех корпусах были ярко освещены, и оттого на громадном дворе казалось очень темно.
На улице жара, а цыплятам холодно.
Было прохладно и тихо, и темные страшные тени лежали на дороге.
Мать ехала с отцом со станции Сиверской, а мы, дети, выехали им навстречу.
Повествование у меня получается строго документальным, и дальше я должен идти избранной стезей.
И вновь одиноко заблещет вода, и глянет ей в око ночная звезда.
В окнах дома блестел ленинградский слепой свет, но для нас обоих и это место и этот свет казались священными.
Ни солнца мне не виден свет, ни для корней моих простору нет, ни ветеркам вокруг меня свободы.
Дорого, зато хорошая вещь.
Антон Семенович, разрешите проводить девчат из Пироговки, а то они боятся.
Окна во всех корпусах были ярко освещены, и оттого на громадном дворе казалось очень темно.
На улице жара, а цыплятам холодно.
Было прохладно и тихо, и темные страшные тени лежали на дороге.