"Вы можете выполнить мои требования, если я не буду Вам мешать?"
Он подстрекал его на плохой поступок, но тот не повелся.
Наступил вечер, а он уже сидел на корточках возле кровати.
"Тебе лучше держать язык за зубами, пока я не приму меры"
Темнота захватила весь дом, и наступила тишина.
Вдруг послышался шум, похожий на шелест листьев деревьев, и сердце затрепетало.
Я так настойчиво просил друга об одолжении, что он не смог отказать.
Вместе с разумом во мне проснулась совесть, и я понял неизбежность наказания.
Он проявил неожиданную ярость, когда я дотронулся до этой тетради.
Ее кокетство с мужчинами дошло бы до крайности, если бы не этот случай.
Она заигрывала с теми, к кому испытала малейшую симпатию, и это стало ее привычкой.
"Я начинаю удивляться тому, как ты пишешь доклад"
Она готова была расплакаться, узнав об этом.
"Вы можете выполнить мои требования, если я не буду Вам мешать?"
Он подстрекал его на плохой поступок, но тот не повелся.
Наступил вечер, а он уже сидел на корточках возле кровати.
"Тебе лучше держать язык за зубами, пока я не приму меры"
Темнота захватила весь дом, и наступила тишина.
Вдруг послышался шум, похожий на шелест листьев деревьев, и сердце затрепетало.
Я так настойчиво просил друга об одолжении, что он не смог отказать.
Вместе с разумом во мне проснулась совесть, и я понял неизбежность наказания.
Он проявил неожиданную ярость, когда я дотронулся до этой тетради.
Ее кокетство с мужчинами дошло бы до крайности, если бы не этот случай.
Она заигрывала с теми, к кому испытала малейшую симпатию, и это стало ее привычкой.
"Я начинаю удивляться тому, как ты пишешь доклад"
Она готова была расплакаться, узнав об этом.