Мы опять собрались в доме, и вот наступает длинная притихшая минута, из тех минут, в какие, по поверью, пролетает ангел, и Женечка хочет что-то сказать, но уже все встрепенулись, и зашумели, и встали, и гремит под ногами крыльцо, и Женечка всё ещё пытается заговорить, но поздно, ангел пролетел и унёсся в порыве ветра, и Женечкины слова не слышны; я вижу, как шевелятся её губы, и как сияет её наивный любящий взгляд; ветер как будто подхватывает Женечку, и звёздами сыплются с неба годы, и, упав в жадную землю, прорастают чертополохом, лебедой и пыреем; травы поднимаются всё выше, смыкаются глуше, и, задыхаясь, умирает старый дом, стираются следы, теряются тропинки, и всё зацветает забвением.
Мы опять собрались в доме, и вот наступает длинная притихшая минута, из тех минут, в какие, по поверью, пролетает ангел, и Женечка хочет что-то сказать, но уже все встрепенулись, и зашумели, и встали, и гремит под ногами крыльцо, и Женечка всё ещё пытается заговорить, но поздно, ангел пролетел и унёсся в порыве ветра, и Женечкины слова не слышны; я вижу, как шевелятся её губы, и как сияет её наивный любящий взгляд; ветер как будто подхватывает Женечку, и звёздами сыплются с неба годы, и, упав в жадную землю, прорастают чертополохом, лебедой и пыреем; травы поднимаются всё выше, смыкаются глуше, и, задыхаясь, умирает старый дом, стираются следы, теряются тропинки, и всё зацветает забвением.