Напишите письмо иосифу александровичу бродскому.

Почему обстановка Вашего американского кабинета обосновалась в музее Анны Ахматовой? Хранители этого кабинета, которые трепетно относятся к Вашему наследию, говорят, что Вы были дружны с Анной Андреевной. Хоть и недолго. Именно Ахматова немало по тому, чтобы литературная общественность здесь и за рубежом, отреагировала на преследования молодого поэта - Иосифа Бродского. «Какую биографию делают нашему рыжему!», - эту фразу Ахматовой цитируют по сей день. Как и запись суда, где Вас признали виновным в тунеядстве. Да и как не цитировать, скажем, свидетеля Логунова, заместителя директора Эрмитажа по хозяйственной части: «С Бродским я лично не знаком. Впервые я его встретил здесь, в суде. Так жить, как живет Бродский, больше нельзя». Или трубоукладчика УНР-20 Денисова, «тонкого» критика Вашей поэзии: «Я Бродского лично не знаю. Я знаком с ним по выступлениям нашей печати. Я выступаю как гражданин и представитель общественности. Я после выступления газеты возмущен работой Бродского. Я захотел познакомиться с его книгами. Пошел в библиотеку - нет его книг. Спрашивал знакомых, знают ли они такого? Нет, не знают». Десятки свидетелей, чьи слова вызвали бы смех до слез, если бы все это не грозило суровым приговором, который Вам не преминули назначить.

Анна Ахматова, Фрида Вигдорова, Лилия Чуковская и многие другие деятели культуры добились того, что ссылка длилась не пять, а около полутора лет. Вы почти не говорили об этом времени, не желали надевать венец мученика - и это, наверное, еще больше раздражало советскую власть, наблюдающую за Вами чрез зоркое око КГБ. А потом Вас просто выдворили из страны, в которую Вы больше не вернулись.

Может, поэтому музей так занимает умы многих людей, а Ваш «американский кабинет» почти всегда полон посетителей? Может, мы, все мы, пытаемся загладить какую-то общую вину, и все же вернуть на родину... Не Вас, конечно. Но память о Вас. Хотя, знаете, Иосиф Александрович, не думаю, что Вас здесь когда-нибудь забывали. А последнее время, уж простите мою фамильярность, поговаривают, что Вы… даже становитесь мейнстримом! Вот так.