Обмакиваю тонкую кисть в краску и провожу по шершавому холсту. Тонкие конские волоски кисточки оставляют ровный след на полотне. Моя палитра раскрашена всеми цветами, что только есть в природе - и пурпурный, и темно-зеленый болотистый, и охра - чего тут только нет. Мазок за мазком ложится на мою работу. Отступаю от мольберта на пару шагов, любуюсь. Мое произведение ярко освещают лучи полуденного солнца, падающие через занавески, и кажется, что изображенный лес оживает. Я возвращаюсь на прежнее место и наношу последний штрих - согнутый к земле ствол белоснежной березки. Теперь осталось дать краске просохнуть и можно повесить на стену, пока мои руки не создадут нечто более изящное и красивое, чем этот лес. А я уверен(а), что это свершится - ведь нет предела совершенству.
Мазок за мазком ложится на мою работу. Отступаю от мольберта на пару шагов, любуюсь. Мое произведение ярко освещают лучи полуденного солнца, падающие через занавески, и кажется, что изображенный лес оживает.
Я возвращаюсь на прежнее место и наношу последний штрих - согнутый к земле ствол белоснежной березки.
Теперь осталось дать краске просохнуть и можно повесить на стену, пока мои руки не создадут нечто более изящное и красивое, чем этот лес. А я уверен(а), что это свершится - ведь нет предела совершенству.