И нынче видит пешеход Столбы обрушенных ворот, И башни, и церковный свод;
Грозой оторванный листок, Я вырос в сумрачных стенах Душой дитя, судьбой монах.
Ты хочешь знать, что видел я На воле? - Пышные поля, Холмы, покрытые венцом Дерев, разросшихся кругом, Шумящих свежею толпой, Как братья в пляске круговой.
Вдали я видел сквозь туман, В снегах, горящих, как алмаз, Седой незыблемый Кавказ;
И вспомнил я отцовский дом, Ущелье наше и кругом В тени рассыпанный аул;
Мцыри.
И нынче видит пешеход
Столбы обрушенных ворот,
И башни, и церковный свод;
Грозой оторванный листок,
Я вырос в сумрачных стенах
Душой дитя, судьбой монах.
Ты хочешь знать, что видел я
На воле? - Пышные поля,
Холмы, покрытые венцом
Дерев, разросшихся кругом,
Шумящих свежею толпой,
Как братья в пляске круговой.
Вдали я видел сквозь туман,
В снегах, горящих, как алмаз,
Седой незыблемый Кавказ;
И вспомнил я отцовский дом,
Ущелье наше и кругом
В тени рассыпанный аул;
Он поглощаем был волной;