Блеснёт заутра луч денницы, и заиграет яркий день. Все чувства в Ленском помутились, и молча он повесил нос. Еще бокалов жажда просит залить горячий жир котлет, но звон брегета им доносит, что новый начался балет. И между тем душа в ней ныла, и слёз был полон томный взор. Но день протёк, и нет ответа. Владимир и писал бы оды, да Ольга не читала их. "Его лелеяла надежда, и мира новый блеск и шум ещё пленяли юный ум". "Зовут соседа к самовару, а Дуня разливает чай". "Он разделял её забавы, и детям прочили венцы друзья-соседы, их отцы". "Я прежде сам его любил, но надоел он мне безумно". "Тоска любви Татьяну гонит, и в сад идёт она грустить".
Блеснёт заутра луч денницы, и заиграет яркий день. Все чувства в Ленском помутились, и молча он повесил нос. Еще бокалов жажда просит залить горячий жир котлет, но звон брегета им доносит, что новый начался балет. И между тем душа в ней ныла, и слёз был полон томный взор. Но день протёк, и нет ответа. Владимир и писал бы оды, да Ольга не читала их. "Его лелеяла надежда, и мира новый блеск и шум ещё пленяли юный ум". "Зовут соседа к самовару, а Дуня разливает чай". "Он разделял её забавы, и детям прочили венцы друзья-соседы, их отцы". "Я прежде сам его любил, но надоел он мне безумно". "Тоска любви Татьяну гонит, и в сад идёт она грустить".