Предметом исследования в этой статье будут не многообразные формы полудемократии и полусоциализма, а предельные выражения этих типов, их «идеи». Существуют разнообразные переходные формы между демократией и социализмом, их сближения и сочетания, но демократия и социализм принципиально противоположны.
Демократия носит формальный характер, она сама не знает своего содержания и в пределах утверждаемого ею принципа не имеет никакого содержания, она остается равнодушной к добру и злу. Демократия не знает истины, и потому она предоставляет раскрытие истины решению большинства голосов. Поклонение всеобщему голосованию возможно лишь при неверии в истину, незнании истины. Демократия отрицает духовные основы общества, лежащие глубже формального человеческого волеизъявления. Она как будто бы не предусматривает того, что большинство может стоять за неправду и ложь, а истина и правда могут оставаться достоянием небольшого меньшинства. Демократии не означают свободы духа, свободы выбора, этой свободы может быть больше в обществах не демократических. Демократия возникает, когда распадается органическое единство народной воли, когда атомизируется общество, когда гибнут народные верования, соединявшие народ в единое целое. Она в силах только механически суммировать волю всех, но общей воли, органической воли народа она получить не может. Воля народа это не есть воля человеческого поколения очень краткого отрывка исторического времени. Это есть воля всего исторического целого, воля всех исторических поколений, не только живущих, но и умерших, в нее входят исторические предания и традиции. Поэтому, в определении судьбы России должен быть услышан голос всего русского народа. Демократия не хочет этого знать, и потому она не знает воли народа, а знает лишь механическое суммирование воли ничтожной кучки современников. Разочарование в демократии связано с ее бессодержательно- формальным характером.Социализм, в противоположность демократии, носит характер материально- содержательный, он знает чего хочет, имеет предмет устремления. Социализм претендует быть новой верой для человечества, он выступает с религиозными притязаниями, хочет дать целостное отношение к жизни, решить все вопросы жизни. Существует избранный класс — пролетариат, это и есть зачаток истинного человечества, в котором уже не будет эксплуатации. Переход власти к этому классу будет означать прыжок в царство свободы, мировую катастрофу, после которой и начнется истинная история или сверхистория. Таковы упования классического революционного социализма. Но согласно этой теории суверенитет принадлежит не пролетариату как факту, а пролетариату как «идее», которой должно принадлежать господство в мире. Носителем «идеи« пролетариата, знающим истину, является избранное меньшинство, и именно ему принадлежит вся полнота власти. Право на свободное волеизъявление принадлежит лишь избранной части пролетариата, обладающей истинно социалистической волей. Всех рабочих, которые не сознали «идеи« пролетариата, лишают права на изъявление воли. Отсюда тираническое господство меньшинства. Социализм принципиально нетерпим и эксклюзивен, он не может предоставить никаких свобод своим противникам, инакомыслящим. Он хочет решить судьбу человеческих обществ, отрицая свободу духа.Большевики считались утопистами, но жизнь показала совсем обратное. Они оказались настоящими реалистами, осуществляли наиболее возможное, действуя в направлении наименьшего сопротивления. Большевики наиболее при к интересам масс, к инстинктам масс, к русским традициям властвования.Социализм хочет владеть всем человеком, он претендует на самую интимную и сокровенную глубину человеческой души. Эти притязания подобны притязаниям Церкви. Он хочет механически выдрессировать человеческую душу для земного рая. Целью жизни может быть лишь духовная жизнь и содержанием этой жизни может быть лишь общественное сознание. Поэтому в основу человеческих обществ должны положены религиозно-духовные начала, которые должны быть поставлены выше всякого самоутверждения человеческой воли. Но социализм переходит уже к какому — то нечеловеческому содержанию, к нечеловеческой коллективности, во имя которой все человеческое приносится в жертву. Социализм есть реакция против новой истории и возврат к средневековью, но во имя иного бога.
Демократия носит формальный характер, она сама не знает своего содержания и в пределах утверждаемого ею принципа не имеет никакого содержания, она остается равнодушной к добру и злу. Демократия не знает истины, и потому она предоставляет раскрытие истины решению большинства голосов. Поклонение всеобщему голосованию возможно лишь при неверии в истину, незнании истины. Демократия отрицает духовные основы общества, лежащие глубже формального человеческого волеизъявления. Она как будто бы не предусматривает того, что большинство может стоять за неправду и ложь, а истина и правда могут оставаться достоянием небольшого меньшинства. Демократии не означают свободы духа, свободы выбора, этой свободы может быть больше в обществах не демократических. Демократия возникает, когда распадается органическое единство народной воли, когда атомизируется общество, когда гибнут народные верования, соединявшие народ в единое целое. Она в силах только механически суммировать волю всех, но общей воли, органической воли народа она получить не может. Воля народа это не есть воля человеческого поколения очень краткого отрывка исторического времени. Это есть воля всего исторического целого, воля всех исторических поколений, не только живущих, но и умерших, в нее входят исторические предания и традиции. Поэтому, в определении судьбы России должен быть услышан голос всего русского народа. Демократия не хочет этого знать, и потому она не знает воли народа, а знает лишь механическое суммирование воли ничтожной кучки современников. Разочарование в демократии связано с ее бессодержательно- формальным характером.Социализм, в противоположность демократии, носит характер материально- содержательный, он знает чего хочет, имеет предмет устремления. Социализм претендует быть новой верой для человечества, он выступает с религиозными притязаниями, хочет дать целостное отношение к жизни, решить все вопросы жизни. Существует избранный класс — пролетариат, это и есть зачаток истинного человечества, в котором уже не будет эксплуатации. Переход власти к этому классу будет означать прыжок в царство свободы, мировую катастрофу, после которой и начнется истинная история или сверхистория. Таковы упования классического революционного социализма. Но согласно этой теории суверенитет принадлежит не пролетариату как факту, а пролетариату как «идее», которой должно принадлежать господство в мире. Носителем «идеи« пролетариата, знающим истину, является избранное меньшинство, и именно ему принадлежит вся полнота власти. Право на свободное волеизъявление принадлежит лишь избранной части пролетариата, обладающей истинно социалистической волей. Всех рабочих, которые не сознали «идеи« пролетариата, лишают права на изъявление воли. Отсюда тираническое господство меньшинства. Социализм принципиально нетерпим и эксклюзивен, он не может предоставить никаких свобод своим противникам, инакомыслящим. Он хочет решить судьбу человеческих обществ, отрицая свободу духа.Большевики считались утопистами, но жизнь показала совсем обратное. Они оказались настоящими реалистами, осуществляли наиболее возможное, действуя в направлении наименьшего сопротивления. Большевики наиболее при к интересам масс, к инстинктам масс, к русским традициям властвования.Социализм хочет владеть всем человеком, он претендует на самую интимную и сокровенную глубину человеческой души. Эти притязания подобны притязаниям Церкви. Он хочет механически выдрессировать человеческую душу для земного рая. Целью жизни может быть лишь духовная жизнь и содержанием этой жизни может быть лишь общественное сознание. Поэтому в основу человеческих обществ должны положены религиозно-духовные начала, которые должны быть поставлены выше всякого самоутверждения человеческой воли. Но социализм переходит уже к какому — то нечеловеческому содержанию, к нечеловеческой коллективности, во имя которой все человеческое приносится в жертву. Социализм есть реакция против новой истории и возврат к средневековью, но во имя иного бога.