На свете не существует вещей, которые берутся ниоткуда.
Как люди имеют предков, как реки имеют истоки, так и музыка, какой бы новомодной и современной она ни была, произрастает из музыки времен. Это неоспоримый закон: так всегда было, так есть и так будет.
Удивительным остается следующее: музыкальные произведения обретают свою подлинную силу только тогда, когда они связаны с традициями, с памятью культуры. Музыкальные произведения властвуют над временем: как и многие другие явления жизни, они переживают своих создателей, наделяют бессмертием их имена, переживают и поколения, и эпохи, они не подвержены старению. Выходит так, будто это далекое, отшумевшее обладает непостижимой, какой-то странной силой, которая заставляет нас вновь и вновь обращаться к давнему опыту и с его искать ответы на вопросы, поставленные перед нами современностью.
Так что же это такое?
Что представляет собой это таинственное которое дает живую силу всему тому, что с ним соприкасается?
Связано ли это с конкретным временем, великой эпохой, веком?
Вероятно, если мы обратимся к изучению определенной части традиции — например, темы или жанра, — нам удастся установить время ее происхождения. Однако едва ли удастся прояснить все таинственные глубины, которые несет в себе великое музыкальное произведение. Очевидно, даже самый тщательный теоретический анализ, раскрывающий все мелочи, все подробности, все даты, не в силах справиться с задачей объяснения того смысла, что зовется тайной искусства.
Традиции в музыке.
(Настоящая музыка не бывает старой).
На экране
На свете не существует вещей, которые берутся ниоткуда.
Как люди имеют предков, как реки имеют истоки, так и музыка, какой бы новомодной и современной она ни была, произрастает из музыки времен. Это неоспоримый закон: так всегда было, так есть и так будет.
Эпиграф: «И сокровенный изначальный миг,
Времен исток,
Открылся предо мной.
И я постигнул, что мое рожденье
Нанизано на нить рождений прежних;
Так зрелище в одном себе хранит
Поток других, невидимых творений». Рабиндранат Тагор.
Удивительным остается следующее: музыкальные произведения обретают свою подлинную силу только тогда, когда они связаны с традициями, с памятью культуры. Музыкальные произведения властвуют над временем: как и многие другие явления жизни, они переживают своих создателей, наделяют бессмертием их имена, переживают и поколения, и эпохи, они не подвержены старению. Выходит так, будто это далекое, отшумевшее обладает непостижимой, какой-то странной силой, которая заставляет нас вновь и вновь обращаться к давнему опыту и с его искать ответы на вопросы, поставленные перед нами современностью.
Так что же это такое?
Что представляет собой это таинственное которое дает живую силу всему тому, что с ним соприкасается?
Связано ли это с конкретным временем, великой эпохой, веком?
Вероятно, если мы обратимся к изучению определенной части традиции — например, темы или жанра, — нам удастся установить время ее происхождения. Однако едва ли удастся прояснить все таинственные глубины, которые несет в себе великое музыкальное произведение. Очевидно, даже самый тщательный теоретический анализ, раскрывающий все мелочи, все подробности, все даты, не в силах справиться с задачей объяснения того смысла, что зовется тайной искусства.