Напишите короткую татарскую народную сказку. короткую, а не длинную, .

Давным-давно жил на свете старик, и был у него сын. Жили они бедно, в маленьком старом домике. Вот пришло время старику умирать. Позвал он сына и говорит ему:

 — Нечего мне тебе в наследство оставить, сынок, кроме своих башмаков. Куда бы ты ни пошел, всегда бери их с собой, они тебе пригодятся.

 Умер отец, и остался джигит один. Было ему лет пятнадцать-шестнадцать.

 Решил он пойти по белому свету счастья искать. Перед тем как уходить из дому, вспомнил он отцовские слова и положил в сумку башмаки, а сам пошел босиком.

 Долго ли шел он, коротко ли, только устали у него ноги. «Постой-ка,— думает он,— а не надеть ли мне башмаки?» Надел башмаки, и усталость как рукой сняло. Башмаки сами идут по дороге, да еще и веселую музыку наигрывают. Идет Джигит, радуется, приплясывает и песенки поет.

 Попался ему навстречу один человек. Позавидовал тот человек тому, как легко и весело джигит шагает. «Наверное, дело тут в башмаках,— думает.— По ка я его продать мне эти башмаки».

 Когда они оба остановились отдохнуть, тот человек и говорит:

 — Продай мне эти башмаки, я тебе за них дам мешочек золота.

 — Идет,— сказал джигит и продал ему башмаки.

 Стоило тому человеку надеть башмаки, как вдруг ноги у него сами побежали. Он бы рад остановиться, да ноги не слушаются. С большим трудом ухватился он за какой-то куст, скорее скинул с ног башмаки и говорит себе: «Тут дело нечисто, башмаки-то заколдованные оказались. Надо скорее

 Бегом он вернулся к джигиту, который еще не успел уйти, и кричит:

 — Забери свои башмаки, они у тебя заколдованные. Швырнул ему башмаки и пустился наутек — только пятки

 засверкали.

 А джигит кричит ему вслед:

 — Постой, да ты забыл забрать свое золото. Но тот от страха ничего не слышал. Надел джигит башмаки и с музыкой, с песнями, с шутками-прибаутками добрался до одного города. Зашел он в маленький домик, где жила одна старушка, и спрашивает:

 — Как идут дела в вашем городе, бабушка?

 — Плохо,— отвечает старушка.— У нашего хана сын умер. Пятнадцать лет с тех пор, но весь город в глубоком трауре, нельзя ни смеяться, ни петь. Сам хан ни с кем не хочет разговаривать, и никто не может его развеселить.

 — Это не дело,— говорит джигит,— надо хана развеселить, печаль его развеять. Пойду-ка я к нему.

 — Попробуй, сынок,— говорит старушка,— только как бы тебя ханский визирь из города не прогнал.

 Пошел наш джигит по улице к ханскому дворцу. Идет, приплясывает, песенки поет, башмаки веселую музыку наигрывают. Люди на него смотрят, удивляются: «Откуда такой весельчак взялся?»

 Подходит он к царскому дворцу и видит: преградил ему дорогу визирь верхом на лошади, с мечом в руке.

 А надо сказать, что визирь тот ждал, когда хан умрет от тоски и печали. Он хотел занять его место и жениться на его дочери.

 Набросился визирь на джигита:

 — Разве ты не знаешь, что наш город в трауре? Ты почему народ баламутишь, с песнями по городу разгуливаешь? — И прогнал его из города.

 Сидит джигит на камне и думает: «Невелика беда, что меня визирь прогнал. Попробую-ка я опять к хану пойти, печаль-тоску его развеять».

 Опять пошел он в город с музыкой, песнями, шутками-прибаутками. Опять увидел его визирь и прогнал. Опять присел джигит на камень и говорит себе: «Ведь меня не сам хан прогнал, а визирь. Надо мне самого хана увидеть».

 В третий раз пошел он к хану. С музыкой, песнями, шутками-прибаутками подходит он к воротам ханского дворца. На этот раз ему повезло. Хан сидел на крылечке и, услышав шум, спросил у караульных, что творится за воротами. — Ходит тут один,— отвечают ему,— песни поет, пляшет, шутки шутит, народ веселит.

 Пригласил хан его к себе во дворец.

 Потом велел собрать на площади всех горожан и говорит им:

 — Нельзя так больше жить. Хватит нам печалиться и горевать.

 Тут вышел вперед визирь и говорит:

 — Этот мальчишка — плут и мошенник! Гнать его надо из города. Он вовсе не сам пляшет, и музыку тоже не он играет. Дело тут в башмаках, они у него волшебные.

 Хан ему отвечает:

 — Раз так, то надень башмаки и спляши нам что-нибудь.

Надел визирь башмаки и хотел сплясать, да не тут-то было. Только ногу поднимет, а другая как будто к земле прирастает, никак не оторвешь. Народ засмеял визиря, а хан с позором прогнал его.

 А джигита, который его развеселил, хан оставил у себя и выдал за него свою дочь. Когда же хан умер, то народ выбрал его своим правителем.

Повезла баба в город кринку масла продавать; время-то шло к масленой. Нагоняют ее два солдата: один позади остался, а другой вперед забежал и просит бабу:

— Эй, тетка, подпояшь меня

Баба слезла с воза и принялась подпоясывать.

— Да покрепче подтяни!

Баба подтянула покрепче.

— Нет, это туго; ослабь маленько.

Отпустила послабже.

— Уж это больно слабо будет: закрепи потуже.

Пока завязывала баба пояс то крепче, то слабже, другой солдат успел утащить кринку с маслом и убрался себе подобру-поздорову.

— Ну тебе, тетка! Подпоясала ты меня на всю масленицу, — говорит солдат.

На здоровье, служба!

Приехала баба в город, хвать — а масла как не бывало!