Ступени деградации Плюшкина б

В поэме Гоголя “Мертвые души” представлена целая галерея образов крепостников-душевладельцев: обитатель мира “деятельности безделья” Манилов, картежник и лжец Ноздрев, обстоятельная Коробочка, изворотливый и настойчивый в преследовании своей выгоды Собакевич. Но образ Плюшкина предстает как отрицание всех и всяческих разновидностей “общественного характера”, как приговор истории всем перечисленным выше дельцам и их социальному и политическому строю. Плюшкин –

это самоотрицание деятельности, преследующей какие – либо реальные цели.

Это переход действия в свою противоположность – антидействие.

В первую очередь, необходимо отметить, что сама фамилия, которая является “говорящей”, стала нарицательным именем для людей, страдающих болезненной страстью накопительства. Уже на пороге имения Плюшкина Чичиков встречает крестьян, очень точно охарактеризовавших этого помещика: “заплатанной, заплатанной!” Село Плюшкина представляет собой довольно жалкое зрелище: ветхие деревенские строения, избенки без стекол, некоторые из которых заткнуты тряпкой

или зипуном. Имение помещика поражает воображение своей убогостью: “каким-то дряхлым инвалидом глядел сей странный замок, длинный, длинный непомерно”.

Первое знакомство Чичикова с Плюшкиным было и смешным и печальным одновременно. С первого взгляда Чичиков вообще не мог понять, кто перед ним, – мужчина или женщина. На фигуре бесполого существа было платье “совершенно неопределенное, похожее очень на женский капот, на голове колпак, какой носят деревенские дворовые бабы, только один голос показался ему несколько сиплым для женщины”.

Таким же невыразительным было и лицо помещика: “оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков”.

Единственное, что выделяло это лицо среди множества других, был выступающий вперед подбородок и маленькие, невыразительные, вечно бегающие глазки, которые не выражали никаких душевных порывов или переживаний. Его глаза служили исключительно практическим целям: “высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхают подозрительно самый воздух”. Авторское сравнение глаз Плюшкина с маленькими хитрыми мышками становится понятным, когда мы узнаем больше о его жизни.

Плюшкин был довольно богатым помещиком, владельцем более тысячи душ. Его кладовые были доверху наполнены хлебом, мукою, зерном, множеством холстов, сукон, овчин, высушенной рыбой, овощами и т. д., но все эти бесчисленные запасы никогда не употреблялись. Кроме того, Плюшкин ходил каждый день по улицам деревни, заглядывая под мостики, перекладины, и все, что попадалось ему на глаза (глаза-мышки), тянул домой, будь то старая подошва, бабья тряпка, железный гвоздь, глиняный черепок.

Мужики, увидев Плюшкина на улице, говорили: “Вон уже рыболов пошел на охоту!” Жадность Плюшкина рас и на потерянную офицером шпору, и на забытое какой-нибудь бабой ведро у колодца. “Рачительный” хозяин Плюшкин в своей комнате “подымал с пола все, что ни видел: сургучик, лоскуток бумажки, перышко, и все это клал на бюро или на окошко”.

Плюшкин находился в состоянии душевной болезни, о чем говорит и то, как он встречал и “потчевал” Чичикова, совершенно незнакомого человека. Обычно человек осознает свои недостатки и стремится не демонстрировать их окружающим, тем более незнакомым. Иногда мы долгое время общаемся с человеком, но даже не можем представить, какие качества скрываются под личиной его “доброты” и “вежливости”.

Какие вздорные и бессмысленные разговоры ведет Плюшкин! Наш герой Чичиков шокирован, он искренне радуется возможности отказаться выпить “славный ликерчик”, в который, по словам Плюшкина, “козявки и всякая дрянь было напичкалась…”.

Возвращаясь к началу главы, мы читаем: “Прежде, давно, в лета моей юности, в лета невозвратно мелькнувшего моего детства…” Автору безвозвратно минувшие годы дороги тем, что тогда у него был свеж, остр, детски любопытный взгляд, от которого ничто не ускользало. Кого бы ни увидел юный путник, он мысленно уносился за каждым в его бедную жизнь, желая угадать, каков человек, какова его жизнь. Заканчивается воспоминание о грустным признанием, которое звучит, как скорбь о человеке, гибнущем как личность в оковах пошлости.

Не так ли погиб Плюшкин?

Много лет назад он был бережливым хозяином, прекрасным семьянином. “Слишком сильные чувства не отражались в чертах лица его, но в глазах бы л виден у м”. Везде в господском доме был порядок: дети ухожены и веселы, хозяйка славилась хлебосольством. Но вскоре добрая хозяйка умерла, и все заботы й-то теплый луч”. Но это был лишь проблеск: “лицо Плюшкина вслед за мгновенно скользнувшим на нем чувством стало еще бесчувственнее и еще пошлее”.