Сравните дуню из повести "станционный смотритель" и блудного сына из притчи , надо

Дуня жившая в счастье заботе и любви отца не поняла этого что отец делает все для нее хоть его и статус 14 класса а Дуня его предает и идет только к своей мечте стать богатой иметь широкий гардероб то есть мечта каждой молодоой глупой девушки  

в когце как жизнь ее удалась (богачка дети муж УСЕПЕХ) она все таки даже не решается поехать к отцу так как не вспоминает его а она узнает о его смерти благодаря тому что проезжала мимо а так ей ыло просто плевать на бедного любящег оотца который сделал столько много для нее (а ьна это не умела ценить)  после смети отца Дуня только расскаилась но это было поздно

Блудный сын сыну тоже было плевать на отца он смотрел толлько на его успех и богатсвто изза этого решил сказать отцу что бы он разделил свое имущество 2 сыновьям. Отец согласлся и отдал свок богатство ему и опять же сын  все истратил на что попала и не понятно на что и конечно потерял все что имел и в итоге все приключилось когда начинался олод пока 2 сын работал и помагал отцу то есть заботился и любил  мальчик чуствует расскаинеее в конце как Дуня

Основной прием повести– противопоставление. Счастье Дуни противопоставлено несчастью ее отца. Притча о блудном сыне введена, чтобы ярче выделить разницу в судьбах героев. Не несчастная “ блудная ” Дуня вернулась на станцию, а несчастный странствующий пешком Вырин.  

Как важно успеть сказать родителям, что мы их любим, принести им не одни неприятности, а хоть немного счастья. Даже если человек совершил дурной поступок, но понял и раскаялся, это не значит, что он плохой человек. Его можно и нужно простить. Главное, чтобы его раскаяние было осознанным и искренним.  

И хотя ждут Дуню в карете сыновья – юные барчата, кажется, что не о зарождении новой жизни ведётся рассказ, а о начале новой истории блудного сына. Возможно, повесть “Станционный смотритель” – это предостережение писателя современникам, людям XIX века, для которых евангельские притчи утратили религиозный смысл, перестали быть живым нравственным уроком, превращаясь лишь в часть.