Составить план к этому тексту таких людей, как рахметов, мало: я встретил до сих пор только восемь образцов этой породы (в том числе двух женщин); они не имели сходства ни в чем, кроме одной черты. между ними были люди мягкие и люди суровые, люди мрачные и люди веселые, люди хлопотливые и люди флегматические, люди слезливые (один с суровым лицом, насмешливый до наглости; другой с деревянным лицом, молчаливый и равнодушный ко всему; оба они при мне рыдали, несколько раз, как истерические женщины, и не от своих дел, а среди разговоров о разной разности; наедине, я уверен, плакали часто) и люди, ни от чего не перестававшие быть спокойными. сходства не было ни в чем, кроме одной черты, но она одна уже соединяла их в одну породу и отделяла от всех остальных людей. над теми из них, с которыми я был близок, я смеялся, когда бывал с ними наедине; они сердились или не сердились, но тоже смеялись над собою. и действительно в них было много забавного, все главное в них и было забавно, все то, почему они были людьми особой породы. я люблю смеяться над такими людьми.
рахметов был из фамилии, известной с xiii века, то есть одной из древнейших не только у нас, а и в целой европе. < >
отец служил без удачи и без падений, в сорок лет вышел в отставку генерал-лейтенантом и поселился в одном из своих поместий, разбросанных по верховью медведицы. поместья были, однако ж, не велики, всего душ тысячи две с половиною, а детей на деревенском досуге явилось много, человек восемь; наш рахметов был предпоследний, моложе его была одна сестра; потому наш рахметов был уже человек не с богатым наследством: он получил около 400 душ да 7000 десятин земли. как он распорядился с душами и с 5500 десятин земли, это не было известно никому, не было известно и то, что за собою оставил он 1500 десятин, да не было известно и вообще то, что он помещик и что, отдавая в аренду оставленную за собою долю земли, он имеет все-таки еще до трех тысяч рублей дохода, — этого никто не знал.< >
теперь ему было двадцать два года, а студентом он был с шестнадцати лет; но почти на три года он покидал университет. вышел из второго курса, поехал в поместье, распорядился, победив сопротивление опекуна, заслужив анафему от братьев и достигнув того, что мужья запретили его сестрам произносить его имя; потом скитался по россии разными манерами: и сухим путем, и водою, и тем и другою по-обыкновенному и по-необыкновенному, — например, и пешком, и на расшивах, и на косных лодках, имел много приключений, которые все сам устраивал себе; между прочим, отвез двух человек в казанский, пятерых — в московский университет, — это были его стипендиаты, а в петербург, где сам хотел жить, не никого.< >
но если никому из петербургских знакомых рахметова не были известны его родственные и денежные отношения, зато все, кто его знал, знали его под двумя прозвищами; одно из них уже попадалось в этом рассказе — «ригорист»; его он принимал с обыкновенною своею легкою улыбкою мрачноватого удовольствия. но когда его называли никитушкою, или ломовым, или по полному прозвищу никитушкою ломовым, он широко и сладко и имел на то справедливое основание, потому что не получил от природы, а приобрел твердостью воли право носить это славное между миллионами людей имя. но оно гремит славою только на полосе в сто верст шириною, идущей по восьми губерниям; читателям остальной россии надобно объяснить, что это за имя. никитушка ломов, бурлак, ходивший по волге лет двадцать — пятнадцать тому назад, был гигант геркулесовской силы; пятнадцати вершков ростом, он был так широк в груди и в плечах, что весил пятнадцать пудов, хотя был человек только плотный, а не толстый. какой он был силы, об этом довольно сказать одно: он получал плату за четырех человек. когда судно приставало к городу и он шел на рынок, по-волжскому на базар, по дальним переулкам раздавались крики парней: «никитушка ломов идет, никитушка ломов идет! » — и все бежали на улицу, ведущую с пристани к базару, и толпа народа валила вслед за своим богатырем.

diken1    3   19.01.2020 23:23    2