Распорядок дня онегина,начиная с того как он проснулся,, !

День Онегина: 
Бывало, он еще в постеле: 
К нему записочки несут. 
Что? Приглашенья? В самом деле, 
Три дома на вечер зовут: 
Там будет бал, там детский праздник. 
Куда ж поскачет мой проказник? 
С кого начнет он? Все равно: 
Везде поспеть немудрено. 
Покамест в утреннем уборе, 
Надев широкий боливар 3, 
Онегин едет на бульвар 
И там гуляет на просторе, 
Пока недремлющий брегет 
Не прозвонит ему обед. 
Уж тёмно: в санки он садится. 
«Пади, пади! » — раздался крик; 
Морозной пылью серебрится 
Его бобровый воротник. 
К Talon 4 помчался: он уверен, 
Что там уж ждет его Каверин. 
Вошел: и пробка в потолок, 
Вина кометы брызнул ток; 
Пред ним roast-beef окровавленный, 
И трюфли, роскошь юных лет, 
Французской кухни лучший цвет, 
И Страсбурга пирог нетленный 
Меж сыром лимбургским живым 
И ананасом золотым 
Еще бокалов жажда просит 
Залить горячий жир котлет, 
Но звон брегета им доносит, 
Что новый начался балет. 
Театра злой законодатель, 
Непостоянный обожатель 
Очаровательных актрис, 
Почетный гражданин кулис, 
Онегин полетел к театру, 
Где каждый, вольностью дыша, 
Готов охлопать entrechat, 
Обшикать Федру, Клеопатру, 
Моину вызвать (для того, 
Чтоб только слышали его) . 
Все хлопает. Онегин входит, 
Идет меж кресел по ногам, 
Двойной лорнет скосясь наводит 
На ложи незнакомых дам; 
Все ярусы окинул взором, 
Всё видел: лицами, убором 
Ужасно недоволен он; 
С мужчинами со всех сторон 
Раскланялся, потом на сцену 
В большом рассеянье взглянул, 
Отворотился — и зевнул, 
И молвил: «Всех пора на смену; 
Балеты долго я терпел, 
Но и Дидло мне надоел» 
Еще амуры, черти, змеи 
На сцене скачут и шумят; 
Еще усталые лакеи 
На шубах у подъезда спят; 
Еще не перестали топать, 
Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать; 
Еще снаружи и внутри 
Везде блистают фонари; 
Еще, прозябнув, бьются кони, 
Наскуча упряжью своей, 
И кучера, вокруг огней, 
Бранят господ и бьют в ладони — 
А уж Онегин вышел вон; 
Домой одеться едет он. 
Быть можно дельным человеком 
И думать о красе ногтей: 
К чему бесплодно спорить с веком? 
Обычай деспот меж людей. 
Второй Чадаев, мой Евгений, 
Боясь ревнивых осуждений, 
В своей одежде был педант 
И то, что мы назвали франт. 
Он три часа по крайней мере 
Пред зеркалами проводил 
И из уборной выходил 
Подобный ветреной Венере, 
Когда, надев мужской наряд, 
Богиня едет в маскарад. 
У нас теперь не то в предмете: 
Мы лучше поспешим на бал, 
Куда стремглав в ямской карете 
Уж мой Онегин поскакал. 
Перед померкшими домами 
Вдоль сонной улицы рядами 
Двойные фонари карет 
Веселый изливают свет 
И радуги на снег наводят; 
Усеян плошками кругом, 
Блестит великолепный дом; 
По цельным окнам тени ходят, 
Мелькают профили голов 
И дам и модных чудаков. 
Что ж мой Онегин? Полусонный 
В постелю с бала едет он: 
А Петербург неугомонный 
Уж барабаном пробужден. 
Встает купец, идет разносчик, 
На биржу тянется извозчик, 
С кувшином охтенка спешит, 
Под ней снег утренний хрустит. 
Проснулся утра шум приятный. 
Открыты ставни; трубный дым 
Столбом восходит голубым, 
И хлебник, немец аккуратный, 
В бумажном колпаке, не раз 
Уж отворял свой васисдас. 
Но, шумом бала утомленный 
И утро в полночь обратя, 
Спокойно спит в тени блаженной 
Забав и роскоши дитя. 
Проснется за полдень, и снова 
До утра жизнь его готова, 
Однообразна и пестра. 
И завтра то же, что вчера. 
Но был ли счастлив мой Евгений, 
Свободный, в цвете лучших лет, 
Среди блистательных побед, 
Среди вседневных наслаждений? 
Вотще ли был он средь пиров 
Неосторожен и здоров?