Духовной жаждою томим, В пустыне мрачной я едва передвигался — И шестикрылый серафим На перекрестке мне явился. Пальцами, легкими как сон Моих глаз коснулся он. Открылись волшебные глаза, Как у испуганной орлицы. Моих ушей коснулся он, — И их наполнил шум и звон: И ощутил я неба содроганье, И высокий ангелов полет, И существ (пресмыкающихся) морских подводный ход, И произрастание лозы в долинах гор. И он к губам моим приник, И вырвал грешный мой язык, И болтливый и лживый, И жало мудрой змеи В уста замершие мои Вложил рукою кровавой. И он мне грудь рассек мечом, И сердце трепетное вынул, И уголь, пылающий огнем, В грудь раскрытую поместил. Как труп в пустыне я лежал, И бога голос ко мне обратился: «Восстань, пророк, и смотри, и услышь (пойми) , Исполнись волею моей, И, обходя моря и земли, Словом жги сердца людей».
Объяснение:
Духовной жаждою томим, В пустыне мрачной я едва передвигался — И шестикрылый серафим На перекрестке мне явился. Пальцами, легкими как сон Моих глаз коснулся он. Открылись волшебные глаза, Как у испуганной орлицы. Моих ушей коснулся он, — И их наполнил шум и звон: И ощутил я неба содроганье, И высокий ангелов полет, И существ (пресмыкающихся) морских подводный ход, И произрастание лозы в долинах гор. И он к губам моим приник, И вырвал грешный мой язык, И болтливый и лживый, И жало мудрой змеи В уста замершие мои Вложил рукою кровавой. И он мне грудь рассек мечом, И сердце трепетное вынул, И уголь, пылающий огнем, В грудь раскрытую поместил. Как труп в пустыне я лежал, И бога голос ко мне обратился: «Восстань, пророк, и смотри, и услышь (пойми) , Исполнись волею моей, И, обходя моря и земли, Словом жги сердца людей».