Письмо пушкину татьяна в наше время

письмо татьяны

я к вам пишу - чего же боле?

что я могу еще сказать?

теперь, я знаю, в вашей воле

меня презреньем наказать.

но вы, к моей несчастной доле

хоть каплю жалости храня,

вы не оставите меня.

сначала я молчать хотела;

поверьте: моего стыда

вы не узнали б никогда,

когда б надежду я имела

хоть редко, хоть в неделю раз

в деревне нашей видеть вас,

чтоб только слышать ваши речи,

вам слово молвить, и потом

все думать, думать об одном

и день и ночь до новой встречи.

но, говорят, вы нелюдим;

в глуши, в деревне все вам скучно,

а ничем мы не блестим,

хоть вам и рады простодушно.

зачем вы посетили нас?

в глуши забытого селенья

я никогда не знала б вас,

не знала б горького мученья.

души неопытной волненья

смирив со временем (как

по сердцу я нашла бы друга,

была бы верная

и добродетельная мать.

нет, никому на свете

не отдала бы сердца я!

то в вышнем суждено

то воля неба: я твоя;

вся жизнь моя была залогом

свиданья верного с тобой;

я знаю, ты мне послан богом,

до гроба ты хранитель

ты в сновиденьях мне являлся

незримый, ты мне был уж мил,

твой чудный взгляд меня томил,

в душе твой голос раздавался

нет, это был не сон!

ты чуть вошел, я вмиг узнала,

вся обомлела, запылала

и в мыслях молвила: вот он!

не правда ль? я тебя слыхала:

ты говорил со мной в тиши,

когда я бедным

или молитвой услаждала

тоску волнуемой души?

и в это самое мгновенье

не ты ли, милое виденье,

в прозрачной темноте мелькнул,

приникнул тихо к изголовью?

не ты ль, с отрадой и любовью,

слова надежды мне шепнул?

кто ты, мой ангел ли хранитель,

или коварный искуситель:

мои сомненья разреши.

быть может, это все пустое,

обман неопытной души!

и суждено совсем

но так и быть! судьбу мою

отныне я тебе вручаю,

перед тобою слезы лью,

твоей защиты

вообрази: я здесь одна,

никто меня не понимает,

рассудок мой изнемогает,

и молча гибнуть я должна.

я жду тебя: единым взором

надежды сердца оживи

иль сон тяжелый перерви,

увы, заслуженным укором!

кончаю! страшно

стыдом и страхом

но мне порукой ваша честь,

и смело ей себя