Вот, как тень, наклоняется над ним закутанная женская фигура, приоткрывает лицо – и Андрий узнает татарку-служанку прекрасной полячки. «Иди за мной. Она ждет» – и, повинуясь этому зову, Андрий, прихватив куль хлеба, отправляется вслед за проводницей в ночь. Проходя мимо костра, они едва не спотыкаются о спящего Бульбу. Страшный, как тибетский демон, Тарас открывает глаза, бормочет «не доведут бабы до добра» и мгновенно засыпает снова. Ужас пронзает Андрия, но ведомый татаркою, он уже бесповоротно вступил на новый путь.
Предрассветные сумерки веют сыростью. Татарка приводит Андрия в заросший камышом и осокой овраг. Им необходимо пересечь топкое место, и татарка сбрасывает обувь (черевики) и поднимает подол, обнажая ноги.
Вот, как тень, наклоняется над ним закутанная женская фигура, приоткрывает лицо – и Андрий узнает татарку-служанку прекрасной полячки. «Иди за мной. Она ждет» – и, повинуясь этому зову, Андрий, прихватив куль хлеба, отправляется вслед за проводницей в ночь. Проходя мимо костра, они едва не спотыкаются о спящего Бульбу. Страшный, как тибетский демон, Тарас открывает глаза, бормочет «не доведут бабы до добра» и мгновенно засыпает снова. Ужас пронзает Андрия, но ведомый татаркою, он уже бесповоротно вступил на новый путь.
Предрассветные сумерки веют сыростью. Татарка приводит Андрия в заросший камышом и осокой овраг. Им необходимо пересечь топкое место, и татарка сбрасывает обувь (черевики) и поднимает подол, обнажая ноги.