Образ "затерянного" города в драме а.н. островского "гроза"

Драма «Гроза» Драма А. Н. Островского «Гроза» была поставлена на сцене в 1859 году. В ней автор попытался изобразить все сложности и противоречия жизни купеческой семьи типичного города в средней полосе России. 
Город Калинов, изображённый в драме «Гроза» представляет обобщённый образ города средней полосы России XIX века. На его появление во многом повлияло путешествие по Волге, в рамках которого автор посетил такие города как Кострома, Кинешма, Калязин, Тверь, Ярославль. При этом Островский обращал внимание на быт, нравы обитателей этих городов, особо обращая внимание на жизнь купеческих семей. Именно эти люди становятся главные персонажами его многих произведений. 
Проанализируем фрагменты драмы. «КУЛИГИН. Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие! В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной не увидите. И никогда нам, сударь, не выбраться из этой коры! Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба. А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые ещё больше денег наживать. Знаете, что ваш дядюшка, Савел Прокофьич городничему отвечал? К городничему мужики пришли жаловаться, что ни одного из них путём не разочтёт. Городничий и стал ему говорить: «Послушай, говорит, Савел Прокофьич, рассчитывай ты мужиков хорошенько! Каждый день ко мне с жалобой ходят! » Дядюшка ваш потрепал городничего по плечу, да и говорит: «Стоит ли, ваше высокоблагородие, нам с вами о таких пустяках разговаривать! Много у меня в год-то народу перебывает; вы то поймите: не доплачу я им по какой-нибудь копейке на человека, а у меня из этого тысячи составляются, так оно мне и хорошо! » Вот как, сударь! А между собой-то, сударь, как живут! Торговлю друг у друга подрывают, и не столько из корысти, сколько из зависти. Враждуют друг на друга; залучают в свои высокие-то хоромы пьяных приказных, таких, сударь, приказных, что и виду-то человеческого на нём нет, обличие-то человеческое истеряно. А те им за малую благостыню, на гербовых листах злостные кляузы строчат на ближних. И начнётся у них, сударь, суд да дело, и несть конца мучениям. Судятся-судятся здесь, да в губернию поедут, а там уж их ждут и от радости руками плещут. Скоро водят, волочат их, волочат; а они и рады этому волоченью, того только им и надобно. «Я, говорит, потрачусь, да уж и ему станет в копейку» . Я бы хотел всё это стихами изобразить. (…) Вот какой, сударь, у нас городишко! Бульвар сделали, а не гуляют. Гуляют только по праздникам, и то один вид делают, что гуляют, а сами ходят туда наряды показывать. Только пьяного приказного и встретишь, из трактира домой плетётся. Бедным гулять, сударь, некогда, у них день и ночь работа. И спят-то всего часа три в сутки. А богатые-то что делают? Ну, что бы кажется, им не гулять, не дышать свежим воздухом? Так нет. У них давно ворота, сударь заперты и собаки спущены. Вы думаете, они дело делают, либо Богу молятся? Нет, сударь. И не от воров они запираются, а чтоб люди не видали, как они своих домашних едят поедом, да семью тиранят. И что слёз льётся за этими запорами, невидимых и неслышимых. Да что вам говорить, сударь! По себе можете судить. И что, сударь, за этими замками разврату тёмного да пьянства! И всё шито да крыто – никто ничего не видит и не знает, видит только один Бог! Ты, говорит, смотри в людях меня да на улице, а до семьи моей тебе дела нет; на это, говорит, у меня есть замки, да запоры, да собаки злые. Семья, говорит, дело тайное, секретное! Знаем мы эти секреты-то! От этих секретов-то, сударь, ему только одному весело, а остальные – волком воют. Да и что за секрет? Кто его не знает! Ограбить сирот, родственников, племянников, заколотить домашних так, чтобы ни о чём, что он там творит, пикнуть не смели. Вот и весь секрет. Ну, да Бог с ними! … 
Перед нами образец затерянного провинциального городка со своими жестокими нравами и убогой жизнью.