В приветливом роду кошачьем Ты был к злодеям сопричтен. И жил, и умер ты иначе, Чем божий требует закон.
Мы жили вместе. В розном теле, Но в глухоте одной тюрьмы. Мы оба плакать не хотели, Мурлыкать не умели мы.
Одна сжигала нас тревога. Бежали в немоте своей, Поэт - от ближнего и бога, А кот - от кошек и людей.
И, в мире не найдя опоры, Ты пожелал молиться мне, Как я молился той, которой Не постигал в земном огне.
Нас разлучили. Злой обиде Был каждый розно обречен. И ты людей возненавидел, Как я божественный закон.
И, выброшен рукою грубой В безлюдье, в холод, в пустоту, Ты влез туда, где стынут трубы, Где звезды страшные цветут.. .
И там, забившись под стропила, Ты ждал - часы, года, века, - Чтоб обняла, чтоб приютила Тебя хозяйская рука.
И, непокорным телом зверя Сгорая в медленном бреду, Ты до конца не мог поверить, Что я не вспомню, не приду.. .
Я не пришел. Но верь мне, милый: Такой же смертью я умру. Я тоже спрячусь под стропила, Забьюсь в чердачную дыру.
Узнаю ужас долгой дрожи И ожиданья горький бред. И смертный час мой будет тоже Ничьей любовью не согрет.
Хозяин двора Разорвано ухо И клочьями шерсть, Поджарое брюхо И шрамов не счесть. Я – кот беспородный, Не «перс» , не «сиам» . Я – вечно голодный Задира и хам.
Нахальная морда И хвост, словно флаг. Я шествую гордо, Печатая шаг. Мне было приятно Услышать вчера: «Смотрите, ребята – Хозяин двора! »
Топорщатся грозно Седые усы – Вы это серьёзно С куском колбасы? Давайте не будем Зря время терять. Я знаю, что людям Нельзя доверять.
Я клянчить не стану, Уже не малыш! Ворону достану Себе или мышь. И в мусорных баках Есть тоже еда. А с рук, как собака, Не ем никогда!
Коль лезете сами, Потом не орать! Могу я когтями Вам лапы подрать. Опасные игры – Цепляться ко мне. Не зря были тигры В далёкой родне.
Когда я гуляю, Другие коты Домой удирают, Задравши хвосты. Ведь мало, кто в драке Сравнится со мной. И даже собаки Идут стороной.
Но кошки при этом, Хочу вам сказать, За мной на край света Готовы бежать. Мяукают песни Всю ночь до утра, Когда с ними вместе Хозяин двора.
В одном дворе, уже который год Жил одноглазый и безухий кот, К тому же, у него был сломан хвост И лапа – от бедра наперекос. Ходил, как бы подпрыгивая, кот, И кличка у него была – Урод.
Всем детям, что играли во дворе, Кота касаться строгий был запрет. Со всех сторон тот кот гонимым был, Но он, казалось, всех и вся любил, И кто его камнями отгонял – Об ноги тех он тёрся и мурчал. А дворничиха, хоть была в летах, - Порой лила из шланга на кота, И тот смиренно под струёю мок, Удрать как будто было невдомёк.
Особенно тот кот детей любил – Стремглав бежал к ним, радостно вопил… И на руки его кто если брал, - Он блузку или пуговку сосал. Однажды кот нарвался на собак: Увидела одна девчушка, как Два страшных пса его терзали враз, Под режущую слух команду «фас!»
Бесстрашно подбежав, девчушка та Схватила полумёртвого кота: Он задыхался, он едва дышал, И морду след слезы пересекал. Она бегом несла его домой, Ведь кот ещё, почти что, был живой, А кот пытался в этот миг мурчать И даже её пуговку сосать.
Он умер у девчушки на руках… Глаз золотой смотрел на облака… И долго у подъезда своего Она сидела, глядя на него. И состраданье вмиг открыло ей - И сделало девчушку ту добрей, - Что за уродством даже у котов Бывает беспредельная любовь.
В приветливом роду кошачьем
Ты был к злодеям сопричтен.
И жил, и умер ты иначе,
Чем божий требует закон.
Мы жили вместе. В розном теле,
Но в глухоте одной тюрьмы.
Мы оба плакать не хотели,
Мурлыкать не умели мы.
Одна сжигала нас тревога.
Бежали в немоте своей,
Поэт - от ближнего и бога,
А кот - от кошек и людей.
И, в мире не найдя опоры,
Ты пожелал молиться мне,
Как я молился той, которой
Не постигал в земном огне.
Нас разлучили. Злой обиде
Был каждый розно обречен.
И ты людей возненавидел,
Как я божественный закон.
И, выброшен рукою грубой
В безлюдье, в холод, в пустоту,
Ты влез туда, где стынут трубы,
Где звезды страшные цветут.. .
И там, забившись под стропила,
Ты ждал - часы, года, века, -
Чтоб обняла, чтоб приютила
Тебя хозяйская рука.
И, непокорным телом зверя
Сгорая в медленном бреду,
Ты до конца не мог поверить,
Что я не вспомню, не приду.. .
Я не пришел. Но верь мне, милый:
Такой же смертью я умру.
Я тоже спрячусь под стропила,
Забьюсь в чердачную дыру.
Узнаю ужас долгой дрожи
И ожиданья горький бред.
И смертный час мой будет тоже
Ничьей любовью не согрет.
Хозяин двора
Разорвано ухо
И клочьями шерсть,
Поджарое брюхо
И шрамов не счесть.
Я – кот беспородный,
Не «перс» , не «сиам» .
Я – вечно голодный
Задира и хам.
Нахальная морда
И хвост, словно флаг.
Я шествую гордо,
Печатая шаг.
Мне было приятно
Услышать вчера:
«Смотрите, ребята –
Хозяин двора! »
Топорщатся грозно
Седые усы –
Вы это серьёзно
С куском колбасы?
Давайте не будем
Зря время терять.
Я знаю, что людям
Нельзя доверять.
Я клянчить не стану,
Уже не малыш!
Ворону достану
Себе или мышь.
И в мусорных баках
Есть тоже еда.
А с рук, как собака,
Не ем никогда!
Коль лезете сами,
Потом не орать!
Могу я когтями
Вам лапы подрать.
Опасные игры –
Цепляться ко мне.
Не зря были тигры
В далёкой родне.
Когда я гуляю,
Другие коты
Домой удирают,
Задравши хвосты.
Ведь мало, кто в драке
Сравнится со мной.
И даже собаки
Идут стороной.
Но кошки при этом,
Хочу вам сказать,
За мной на край света
Готовы бежать.
Мяукают песни
Всю ночь до утра,
Когда с ними вместе
Хозяин двора.
Жил одноглазый и безухий кот,
К тому же, у него был сломан хвост
И лапа – от бедра наперекос.
Ходил, как бы подпрыгивая, кот,
И кличка у него была – Урод.
Всем детям, что играли во дворе,
Кота касаться строгий был запрет.
Со всех сторон тот кот гонимым был,
Но он, казалось, всех и вся любил,
И кто его камнями отгонял –
Об ноги тех он тёрся и мурчал.
А дворничиха, хоть была в летах, -
Порой лила из шланга на кота,
И тот смиренно под струёю мок,
Удрать как будто было невдомёк.
Особенно тот кот детей любил –
Стремглав бежал к ним, радостно вопил…
И на руки его кто если брал, -
Он блузку или пуговку сосал.
Однажды кот нарвался на собак:
Увидела одна девчушка, как
Два страшных пса его терзали враз,
Под режущую слух команду «фас!»
Бесстрашно подбежав, девчушка та
Схватила полумёртвого кота:
Он задыхался, он едва дышал,
И морду след слезы пересекал.
Она бегом несла его домой,
Ведь кот ещё, почти что, был живой,
А кот пытался в этот миг мурчать
И даже её пуговку сосать.
Он умер у девчушки на руках…
Глаз золотой смотрел на облака…
И долго у подъезда своего
Она сидела, глядя на него.
И состраданье вмиг открыло ей -
И сделало девчушку ту добрей, -
Что за уродством даже у котов
Бывает беспредельная любовь.
Прости сама заревела