Сплетня о сумасшествии Чацкого и появилась, и почти молниеносно распространилась как месть ему за то, что он не такой, как все, а лучше, порядочней, умнее. И при этом он смел, ничего не боится, говорит то, что думает, без оглядки на самые почитаемые в фамусовском обществе авторитеты. Его колкости градом сыплются в адрес Молчалина, угодничающего перед всеми. А между тем, это «герой романа» Софьи. Ей нравится в секретаре отца застенчивость, скромность, несмелость. Вот он очередной раз угодил Хлёстовой, похвалив её собачку, а Чацкий тут же высмеял Молчалина и сравнил его с плутом Загорецким.
Чацкий не без иронии замечает, что Молчалин всегда и во всем преуспеет, ведь очень хорошо угождает каждому: «Там моську вовремя погладит, тут в пору карточку вотрет!»
Этот саркастический тон окончательно выводит Софью из себя: когда среди гостей заходит разговор о Чацком, она сначала ненароком, а потом специально намекает, что якобы тот не в своем уме.
София
(про себя)
Ах! этот человек всегда
Причиной мне ужасного расстройства!
Унизить рад, кольнуть; завистлив, горд и зол!
Г. N.
(подходит)
Вы в размышленье.
София
Об Чацком.
Г. N.
Как его нашли по возвращеньи?
София
Он не в своем уме.
Г. N.
Ужли с ума сошел?
София
Не то, чтобы совсем...
Г. N.
Однако есть приметы?
София
(смотрит на него пристально)
Мне кажется.
Г. N.
Как можно, в эти леты!
София
Как быть!
(В сторону.)
Готов он верить!
А, Чацкий! Любите вы всех в шуты рядить,
Угодно ль на себе примерить?
(Уходит.)
Слух мгновенно разносится среди гостей Фамусова. Каждый норовит найти причину сумасшествия: кто-то вспоминает о матери-покойнице, будто бы помешанной, кто-то все списывает на пьянство. Фамусов, включившись в разговор, все объясняет излишней «ученостью» своего давнего знакомого. Из уст в уста передаётся эта весть: Г.N. сообщил Г.D. Тот обратился за уточнением к Загорецкому, который наплёл с три короба, будто Чацкого уже посадили на цепь в сумасшедшем доме. Этот враль обрадовал новостью графиню-внучку. А у той свои счёты с «умником»: она не может простить Чацкому, что он сравнил её с французскими модистками. Сплетню услышала Хлёстова и поделилась с Натальей Дмитриевной Горич, а она передала мужу Платону Михайловичу, который поверил, хоть и был приятелем Чацкого. Для него главным аргументом стало то, что все говорят в один голос – значит, так оно и есть. Самым последним узнал Фамусов и авторитетно заявил, что первым догадался о нездоровье Чацкого, ведь у него и мать сходила с ума восемь раз. Хозяину дома на руку переполох: это удачный избавиться от вольнодумца. Так фамусовское общество выжило чуждого ему незаурядного человека. Герой, правда, и не дорожил связью с ним. Ему горько только одно – предательство Софьи, которой он гневно говорит: «С вами я горжусь своим разрывом…» Но залечить эту душевную рану, наверное, будет непросто.
Сплетня о сумасшествии Чацкого и появилась, и почти молниеносно распространилась как месть ему за то, что он не такой, как все, а лучше, порядочней, умнее. И при этом он смел, ничего не боится, говорит то, что думает, без оглядки на самые почитаемые в фамусовском обществе авторитеты. Его колкости градом сыплются в адрес Молчалина, угодничающего перед всеми. А между тем, это «герой романа» Софьи. Ей нравится в секретаре отца застенчивость, скромность, несмелость. Вот он очередной раз угодил Хлёстовой, похвалив её собачку, а Чацкий тут же высмеял Молчалина и сравнил его с плутом Загорецким.
Чацкий не без иронии замечает, что Молчалин всегда и во всем преуспеет, ведь очень хорошо угождает каждому: «Там моську вовремя погладит, тут в пору карточку вотрет!»
Этот саркастический тон окончательно выводит Софью из себя: когда среди гостей заходит разговор о Чацком, она сначала ненароком, а потом специально намекает, что якобы тот не в своем уме.
София
(про себя)
Ах! этот человек всегда
Причиной мне ужасного расстройства!
Унизить рад, кольнуть; завистлив, горд и зол!
Г. N.
(подходит)
Вы в размышленье.
София
Об Чацком.
Г. N.
Как его нашли по возвращеньи?
София
Он не в своем уме.
Г. N.
Ужли с ума сошел?
София
Не то, чтобы совсем...
Г. N.
Однако есть приметы?
София
(смотрит на него пристально)
Мне кажется.
Г. N.
Как можно, в эти леты!
София
Как быть!
(В сторону.)
Готов он верить!
А, Чацкий! Любите вы всех в шуты рядить,
Угодно ль на себе примерить?
(Уходит.)
Слух мгновенно разносится среди гостей Фамусова. Каждый норовит найти причину сумасшествия: кто-то вспоминает о матери-покойнице, будто бы помешанной, кто-то все списывает на пьянство. Фамусов, включившись в разговор, все объясняет излишней «ученостью» своего давнего знакомого. Из уст в уста передаётся эта весть: Г.N. сообщил Г.D. Тот обратился за уточнением к Загорецкому, который наплёл с три короба, будто Чацкого уже посадили на цепь в сумасшедшем доме. Этот враль обрадовал новостью графиню-внучку. А у той свои счёты с «умником»: она не может простить Чацкому, что он сравнил её с французскими модистками. Сплетню услышала Хлёстова и поделилась с Натальей Дмитриевной Горич, а она передала мужу Платону Михайловичу, который поверил, хоть и был приятелем Чацкого. Для него главным аргументом стало то, что все говорят в один голос – значит, так оно и есть. Самым последним узнал Фамусов и авторитетно заявил, что первым догадался о нездоровье Чацкого, ведь у него и мать сходила с ума восемь раз. Хозяину дома на руку переполох: это удачный избавиться от вольнодумца. Так фамусовское общество выжило чуждого ему незаурядного человека. Герой, правда, и не дорожил связью с ним. Ему горько только одно – предательство Софьи, которой он гневно говорит: «С вами я горжусь своим разрывом…» Но залечить эту душевную рану, наверное, будет непросто.
Объяснение: