Каково отношние а. а. тарковского к войне?

- Познакомились они во время вступительных экзаменов на Высшие литературные курсы. Шенгели принимал экзамены и вел курс поэзии. Он был не только поэтом, но и теоретиком стиха. Для Тарковского он стал не просто наставником - позже их связывала большая дружба. Шенгели работал в газете "Гудок" - писал там поэтические заметки на злобу дня и фельетоны. Уходя из этой газеты, он рекомендовал туда Арсения Тарковского, который стал работать в "Гудке" вместо Шенгели, писать эти неизбежные тогда вещи - какие-то репортажи из зала суда, поэтические фельетоны и басни. Одно время папа, не имея жилья в Москве, жил у Шенгели в Борисоглебском переулке - кстати, недалеко от дома, где жила Цветаева. У Шенгели и его очаровательной жены, поэтессы Нины Манухиной, была комната в коммуналке, и папе они могли предоставить только место под большим обеденным столом, потому что другого места не было. Тарковский устроил себе там какую-то импровизированную постель и провел туда электрическую лампочку, так что мог там спокойно лежать и читать, как в собственной спальне. А в 1946 году в этом же доме у Шенгели он познакомился с Ахматовой, и дружба с Анной Андреевной, очень близкая и теплая, продолжалась до конца ее жизни. В 1933 году Шенгели стал заведующим национальной редакцией в Гослитиздате, и благодаря ему туда были привлечены в качестве переводчиков замечательные поэты - Ахматова, Пастернак, Заболоцкий, Вера Звягинцева. Тарковский был там одним из ведущих переводчиков, а начал он с переводов черногорского поэта Радуле Стийенского. Кому-то занятие переводом было близко по духу, а папа очень страдал от этих заказных переводов. Переключаться на другой голос, на другой поэтический мир ему было довольно трудно, потому что он постоянно писал свои собственные стихи. Но в те периоды, когда он выполнял большие заказы по Шенгели, свои стихи почти не писались.

- Читая переводы Тарковского, никак нельзя предположить, что поэт не любил ими заниматься.

- Абсолютно нельзя. Папа выполнял все, за что брался, с великим тщанием, ответственностью и любовью, хотя это и стоило ему большой крови.

- Каково было отношение Тарковского к войне?

- Папа работал корреспондентом газеты "Боевая тревога", через день бывал на передовой и сам участвовал в боевых действиях, за что и был награжден - он повел взвод в атаку вместо убитого командира, и солдаты взяли высоту. Он не любил говорить о войне. В военной газете нужно было писать о подвигах, и он выполнял свой гражданский долг с полной отдачей, но в это же время он создавал и свою лирику, мог ночью не спать, работая над стихами, так что в его душе была некоторая раздвоенность. Кроме того, он был ранен в ногу разрывной пулей, и после этого начались мытарства - стала развиваться гангрена, он лежал в полевом госпитале и никак не мог дождаться очереди на операцию. Офицер, который лежал рядом с ним, остановил проходившего мимо хирурга, уже совершенно падавшего с ног, вынул пистолет и сказал: "Если вы не возьмете капитана Тарковского на операционный стол, я вас застрелю". Была сделана первая ампутация, а всего их было шесть.

- Тарковского долго не публиковали. Ему, наверное, нелегко было пережить этот период вынужденной изоляции?

- Для поэта убийственно не иметь диалога с читателем. Я считаю подвигом Тарковского то, что он, будучи отрезан от читателя, продолжал работать. Он не мог не писать стихов, писал их всю жизнь с раннего детства, это было его жизненным путем и предназначением. Он считал, что это диктовалось ему свыше - наверное, как каждый большой творец. Первая опубликованная книга - сборник под названием "Перед снегом" - появилась только в 1962 году, в один год с первым фильмом Андрея. Название это говорящее - папе было уже 55 лет.

- Пытался ли он последовательно влиять на вас и Андрея Арсеньевича или предоставлял детям свободу?

- Он был очень умным педагогом и никогда не навязывал своих мнений. Он мог давать советы, как в письмах к Андрею. Для Андрея отец был образцом настоящего мужчины и настоящего творца.

- Старший Тарковский хорошо понимал творчество сына?

- Да, понимал, хотя были люди, которые пытались вызвать в нем даже какие-то ревнивые чувства. Но он всегда с огромным интересом ждал каждого фильма сына, а о сценарии "Андрея Рублева" написал свой отзыв. Это был отзыв человека глубоко религиозного, каковым Андрей в то время еще не был.