Как складывались отношение людей в средневековья?

Термин «государь» пришел в Москву из Западной Руси за два, максимум три поколения до Ивана Васильевича Грозного. Первоначально в виде «господаря», что тогда понималось как хозяин, обладающий всей полнотой прав собственности. В ходе дальнейшей эволюции появились партикулярный «господин», конфессиональный «Господь» и политический «государь». А вместе с ним и «государство», современный смысл которого сильно изменился. Господин Великий Новгород — вполне содержательная для Средних веков формула: город, который сам себе хозяин. Магдебургское право. Но Государь Иоанн Васильевич звучало еще сильней.

Применительно к Средневековью еще можно сказать «господарь придорожного шинка» — да и то сразу станет ясно, что речь о Валахии либо Молдавии. Но молвить так про русский кабак и его «государя» язык не повернется. Одновременно с «государем» московские великие князья начинают примерять на себя и понятие «царь».

Один из лучших знатоков эпохи, чл.-корр. РАН Б.Н. Флоря поясняет: «Такое понимание термина "государь", новое для практики политической жизни Московской Руси, имеет аналогии в сфере частного права, в личности "государя" как хозяина, обладающего всей полнотой власти на свое имущество». И добавляет, что с появлением этого понятия — а оно пришло в Москву примерно во время Ивана III — знатные люди из окружения великого князя при обращении к нему начинают именоваться холопами. Ранее такого не наблюдалось.

Прекрасно понимал суть дела и сам Иван Грозный: одна из горчайших его претензий к членам Избранной рады в том, что они «сами государилися, как хотели, а с меня есте государство сняли: словом яз был государь, а делом ничего не владел». Сами, сволочи, хозяйничали, а его права собственности лишили: на словах хозяин, а на деле «ничего не владел»!

Оскорбленный попытками ограничить свои прирожденные права, Грозный сделал все, чтобы кроме него в тогдашней Московии других крупных собственников («государей») не осталось. Поскольку полтысячи лет с тех пор Россия жила главным образом под европейским влиянием, исконное понятие Государства со временем стало пониматься скорее как State (L’etat): страна, территория, народ, форма политического менеджмента и т.п. Но не как имущество.

Разделение понятий «государства-собственности» и «государства-институции» у нас тянулось дольше, чем на Западе. Через 100 лет после Ивана Грозного формула Людовика XIV «Государство — это я!» («L’etat, c’est moi» — сейчас считают, что это апокриф и он такого не говорил) для Франции звучала уже скандально. У России нечто похожее случилось в 1897 году, когда Николай II при заполнении переписного листа в графе «Род занятий» начертал: «Хозяин земли Русской». На самом деле он им давно не был: кроме немногочисленных царских имений (например, урочище Иолотань в Туркмении) в России были земли государственные (царю не принадлежащие), общинные (монастырские, городские, земские), частные — помещичьи, крестьянские, фабричные. Всем эти добром он ничуть не «государил» и права не имел. Но хотел казаться.

Большевики «государили» на порядок решительнее, предварительно уничтожив все ограничения буржуазного права. Понятия государственной собственности и государственной безопасности внезапно обогатились давно забытыми смыслами. В какой степени Министерство или Комитет государственной безопасности были частной собственностью Вождя?