Позднейший народный эпос Некрасова — написанная крайне оригинальным размером огромная поэма "Кому на Руси жить хорошо". В ней много балагурства, немало антихудожественного преувеличения и сгущения красок, но есть и множество поразительной силы и меткости выражений. Лучшее в поэме — отдельные, эпизодически вставленные песни и . Ими особенно богата лучшая, последняя часть поэмы — "Пир на весь мир", заканчивающаяся знаменитыми словами: "Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка Русь", и бодрым возгласом: "В рабстве сердце свободное, золото, золото, сердце народное".
Старая Русь в поэме предстает многолико. Поиск счастья в Дырявино, Неелово, Неурожайко заведомо обречен на провал, странники-правдоискатели идут по замкнутому кругу. В этом круге галерея образов. Каждый несчастен по-своему. Помещик Оболт-Оболдуев страдает искренне. Еще бы, "поля — недоработаны, посевы — недосеены, порядку нет следа!". Как жаль, что минули "времена боярские", когда "дышала грудь помещичья свободно и легко" и когда Оболт-Оболдуев мог распоряжаться крепостными свободно:
Позднейший народный эпос Некрасова — написанная крайне оригинальным размером огромная поэма "Кому на Руси жить хорошо". В ней много балагурства, немало антихудожественного преувеличения и сгущения красок, но есть и множество поразительной силы и меткости выражений. Лучшее в поэме — отдельные, эпизодически вставленные песни и . Ими особенно богата лучшая, последняя часть поэмы — "Пир на весь мир", заканчивающаяся знаменитыми словами: "Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка Русь", и бодрым возгласом: "В рабстве сердце свободное, золото, золото, сердце народное".
Старая Русь в поэме предстает многолико. Поиск счастья в Дырявино, Неелово, Неурожайко заведомо обречен на провал, странники-правдоискатели идут по замкнутому кругу. В этом круге галерея образов. Каждый несчастен по-своему. Помещик Оболт-Оболдуев страдает искренне. Еще бы, "поля — недоработаны, посевы — недосеены, порядку нет следа!". Как жаль, что минули "времена боярские", когда "дышала грудь помещичья свободно и легко" и когда Оболт-Оболдуев мог распоряжаться крепостными свободно: