Как это не оправдывались? Очень даже оправдывались. Когда мальчик понял, что заблудился, то решил идти на север, потому что примерно через 100 километров к северу начиналась тундра, где можно было встретить людей, а на юг тайга простиралась на тысячи км. Где север, Васютка определил по кронам деревьев: с северной стороны они не такие пышные, как с южной. Кроме того, он лазил на деревья и, осматривая зелёную хвойную тайгу, искал пожелтевшие лиственные деревья. К вечеру второго дня он вышел к лиственной просеке и очень обрадовался, потому что знал из рассказов охотников и рыболовов, к коим относились и его отец с дедом, что лиственные деревья в хвойном лесу растут вдоль ручьёв, рек и вокруг озёр. Таёжные реки впадают в Енисей, а там точно ждёт Ориентируясь на лиственные деревья, мальчик вышел к озеру, где обнаружил речную, а не озёрную рыбу, и понял, что озеро проточное, иначе, как там могла оказаться именно речная рыба. Уж в рыбе-то он, сын рыбака, разбирался. То, что озеро проточное и из него должна вытекать речка, он убедился на 100 процентов, когда увидел, что одну из подстреленных и не выловленных им вечером уток, утром унесло течением к протоке. Обойдя озеро, которое, кстати, было позже названо его именем, так как никто раньше про него не знал и на карте оно обозначено не было, Васютка нашёл речку и, идя вдоль неё, вышел к Енисею, где его подобрали рыбаки из бригады дяди Коляды. Силу духа Васютке сохранить не только знание охотничьих примет, но и умение извлечь из них пользу. Кроме того, мальчик прекрасно стрелял, умел разжечь костёр, чтобы испечь и съесть подстреленных птиц. Чтобы не замёрзнуть ночью, спал на потушенных угольях, набросав сверху хвойных веток. И всегда помнил слова своего деда Афанасия : «Тайга, наша кормилица, хлипких не любит!»+
Силу духа Васютке сохранить не только знание охотничьих примет, но и умение извлечь из них пользу. Кроме того, мальчик прекрасно стрелял, умел разжечь костёр, чтобы испечь и съесть подстреленных птиц. Чтобы не замёрзнуть ночью, спал на потушенных угольях, набросав сверху хвойных веток. И всегда помнил слова своего деда Афанасия : «Тайга, наша кормилица, хлипких не любит!»+