были между ними и отличия. Если сравнить детство, отрочество и юность Татьяны и Евгения, становится ясно, что они прямо противоположны друг другу. У Евгения — иностранцы-гувернеры; у Татьяны — простая русская крестьянка.
Татьяна — идеальный образ русской женщины. Она мечтает о настоящей большой любви, о единственном избраннике, а у Онегина «наука страсти нежной», цепь легких и скоро надоевших побед. Татьяна повзрослела в атмосфере провинциального дворянства, не умеет лгать и притворяться. Ее любовь, естественная и живая, именно поэтому прекрасна. Она «любит не шутя»
.Онегин испугался подлинных чувств, потому что привык к светской фальши, игре, а искренность Татьяны испугала, даже оттолкнула Евгения. Поэтому главный герой роман и мимо того, что предлагало ему открытое сердце Татьяны.
И только в последней главе в охладевшем, давно «потерявшем чувствительность» сердце Евгения Онегина спонтанно вспыхивает светлое чувство. Но даже теперь он увлекается не той Татьяной, какой она была в деревне, «не этой девочкой несмелой, влюбленной, бедной и простой». такой Татьяной Онегин пренебрег бы и сейчас. Он стал «томиться жаждою любви» к Татьяне, блистательной великолепной обрамленной рамой столичных гостиных, — «непреступною богиней роскошной царственной Невы»,»равнодушною княгиней».
были между ними и отличия. Если сравнить детство, отрочество и юность Татьяны и Евгения, становится ясно, что они прямо противоположны друг другу. У Евгения — иностранцы-гувернеры; у Татьяны — простая русская крестьянка.
Татьяна — идеальный образ русской женщины. Она мечтает о настоящей большой любви, о единственном избраннике, а у Онегина «наука страсти нежной», цепь легких и скоро надоевших побед. Татьяна повзрослела в атмосфере провинциального дворянства, не умеет лгать и притворяться. Ее любовь, естественная и живая, именно поэтому прекрасна. Она «любит не шутя»
.Онегин испугался подлинных чувств, потому что привык к светской фальши, игре, а искренность Татьяны испугала, даже оттолкнула Евгения. Поэтому главный герой роман и мимо того, что предлагало ему открытое сердце Татьяны.
И только в последней главе в охладевшем, давно «потерявшем чувствительность» сердце Евгения Онегина спонтанно вспыхивает светлое чувство. Но даже теперь он увлекается не той Татьяной, какой она была в деревне, «не этой девочкой несмелой, влюбленной, бедной и простой». такой Татьяной Онегин пренебрег бы и сейчас. Он стал «томиться жаждою любви» к Татьяне, блистательной великолепной обрамленной рамой столичных гостиных, — «непреступною богиней роскошной царственной Невы»,»равнодушною княгиней».