Автор усложняет «рисунок» роли, постоянно подчеркивает силу, мощь, страстность характера К. Вместе с подручным Искрой тот доносит на Мазепу не из верности «долгу» (его «орлиный взор» давно уже проник в сердцевину «изменнических» помыслов гетмана, да тот и сам намекал на них К., пока они были заодно), но лишь из чувства мести. «Предприимчивая злоба» заставляет судью действовать. Месть становится смыслом его жизни; даже в темнице, в ночь перед казнью, он дерзко отвечает Орлику, пришедшему пытать его и требующему открыть тайну клада: «...но сохранил я клад последний,/ Мой третий клад: святую месть. Ее готовлюсь Богу снесть».