Небольшой рассказ о повседневной жизни ярослава мудрого

В тяжелых условиях киевское боярство стремилось укрепить великокняжескую власть, предотвратить новые усобицы и устранить опасность небывалого половецкого натиска, угрожавшего всем слоям и классам Руси, от бедного смерда до князя. Вотчины многих киевских бояр были расположены в черноземной лесостепной полосе, которая стала ареной хищнических наездов половцев, и это делало "смысленных" особенно воинственными. Их патриотизм не был бескорыстным, но объективно позиция боярства в тех конкретных условиях наиболее отвечала общенародным интересам, так как половецкий грабеж, сопровождавшийся сожжением сел, убийством и угоном в рабство, был, разумеется, страшнее конфликтов смерда или закупа с господином. А князья "Гориславичи" между тем продолжали сводить свои династические и личные счеты, не считаясь с интересами родной земли и своего народа. В 1095 году великий князь Святополк, заигрывая с могущественным половецким ханом Тугорканом, выдал за него свою дочь, но это не Клев от половцев. Олег Святославич, оттесненный при Всеволоде в далекую Тмутаракань, теперь решил использовать тяжелый для Руси момент. Снова, как и 16 лет назад, он шел на Русь во главе половецких полчищ. Осадив Мономаха в Чернигове, он сжег все предместья и монастыри, взял город, а половцев распустил воевать всю Черниговскую землю. Это было своеобразной платой им за военную Современники возмущались корыстными действиями Олега: "Вот уже в третий раз натравливает он этих язычников-половцев на Русскую землю...  Князья, глядя на Русь как бы с птичьего полета, делили ее на куски, сообразуясь со случайными границами владений сыновей Ярослава. Княжеские съезды не были средством выхода из кризиса. Благородные принципы, провозглашенные в живописном днепровском городке, не имели гарантий и оказались нарушенными через несколько дней после торжественного целования креста в деревянной церкви любечского замка. Мы во всех подробностях знаем события, развернувшиеся в 1097--1098 годах после Любечского съезда, так как Мономах, враждуя со Святополком, озаботился составлением почти протокольных описаний заговоров, тайных союзов, кровавых расправ своего соперника. Князь-пират Давыд Игоревич убедил великого князя в том, что будто бы князь Басилько Ростиславич Теребовльский вошел в заговор с Мономахом против него. Люди Святополка схватили Василька и выкололи ему глаза. Началась длительная, полная драматических эпизодов усобица. Мономах, примирившись с Олегом, выступил против Святополка. В усобицу были втянуты и Польша, и Венгрия, и Половецкая земля, и десятки русских князей и городов. Завершилась она в 1100 году княжеским съездом в Уветичах (Витечеве), где судили князя Давыда, "ввергшего нож" в среду князей; обвинителем, во всеоружии летописных записей, выступал Владимир Мономах. Князь Олег "Гориславич" к этому времени поутих. Он был уже отцом взрослых сыновей, Ольговичей, которые в XII веке снискали себе плохую славу таких же авантюристов, как и отец. Его старший сын Всеволод, пьяница и распутник, прославился в молодости разбойничьими набегами на мирное население и даже попал в былины как отрицательный герой (Чурила). Младший сын Святослав, женатый на половчанке, продолжал, как и отец, приводить на Русь половецкие отряды своих степных родичей. А средний сын Игорь, любитель книг и церковного пения, неудачный продолжатель той же отцовской политики, был в конце концов убит разъяренным киевским народом как олицетворение той печальной поры, когда "в княжьих крамолах веци человеком сократишася".