С середины 20-х гг. почти на три последующих десятилетия роль главного охранителя и толкователя ленинских идей, лидирующего теоретика большевизма присвоил себе Иосиф Виссарионович Сталин (Джугашвили, 1879—1953) — Генеральный секретарь ЦК ВКП (б). Сейчас могут иметь место разные мнения относительно того, сколь успешно справился Сталин в целом с данной ролью. Представляется, однако, очевидным: в области собственно политической теории и практики она ему (с незначительными, второстепенными оговорками) удалась. «Удалась» в каком конкретно смысле? В том, что Сталин действовал здесь, в упомянутой области, в соответствии с истинным пафосом ленинизма. Не страдала сильным преувеличением формула, которая долго у нас культивировалась: «Сталин — это Ленин сегодня». Прежде чем рассмотреть содержание ряда ключевых высказываний Сталина, касающихся политики и государства, необходимо хотя бы кратко познакомиться с некоторыми типичными чертами его стиля теоретизирования». Без этого очень трудно правильно понять характер «сталинского учения о государстве». Едва ли не наиболее яркая особенность интеллекта Сталина — упрощенное восприятие и изображение социального мира, самых различных общественных явлений. Он не был склонен видеть реальность многомерной, сложной и внутренне противоречивой. Научно-теоретический анализ как таковой (со всеми присущими подобному анализу атрибутами) оказался делом, чуждым сталинской мысли. Ее органика — схематическое описание предметов и событий, безыскусное называние вещей, перечисление их сторон, свойств и уровней, формулирование дефиниций и проч. Будучи незаурядным политическим деятелем, Сталин прекрасно сознает, что поддержку массы можно заполучить лишь тогда, когда твои идеологические установки легко и быстро усваиваются рядовым партийцем-большевипартийцем-большевиком, обыкновенным гражданином, «человеком с улицы». Отсюда постоянное при им таких установок по существу и по форме к менталитету и степени образованности именно этих людей. Сталин ведал, к каким идеям (ценностям, ориентациям) они были в действительности восприимчивы, что фактически являлось доступным их осмыслению. Вероятно, как никто другой, он понимал значение политической пропаганды (популяризации) и придавал ей важнейшее значение. Сталин сам был неплохим популяризатором, хотя нередко превращал популяризацию в вульгаризацию, опускался до откровенной элементар- щины. Вследствие упрощенного восприятия и изображения Сталиным социального мира тексты, которые вышли из-под его пера, несут на себе печать догматизма. Отдельные положения К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина используются в них как непререкаемые истины; отсутствуют фигуры сомнения, крайне редки гипотезы и их обсуждение; почти нет попыток выявить и по достоинству оценить сильные, конструктивные позиции оппонентов. Эти тексты насквозь пропитывает вера их автора в свою правоту и непогрешимость. Они отличаются жестким категоричным слогом, что придает им форму чуть ли не официальных директивных документов, обязательных к принятию и исполнению.