Новая императрица рассматривала своё царствование как возрождение «духа Петрова», себя же — как продолжателя дела отца, как «второго Петра». Однако в действительности не получилось (да и не могло получиться) ни того, ни другого. Петровское время безвозвратно ушло в прошлое. Наступила иная эпоха, с иными задачами, иными людьми. Да и сама «дщерь Петрова» по масштабу своей личности не шла ни в какое сравнение с Петром I. Как и отец, она была неутомима, но не в делах, а... в развлечениях. Императрица была практична, приветлива, не злопамятна и не жестока. Взойдя на престол, она поклялась никого не подвергать смертной казни и слово сдержала.
Однако подобные достоинства императрицы не могли перевесить её главного порока — она не была государственным деятелем. Не лишённая ума, Елизавета была равнодушна к делам государства и занималась ими по необходимости. Подобный «порок» можно было искупить с помощью приближённых. В окружении Елизаветы Петровны немало было людей способных и деловых. Беда, что большинство из них были нечисты на руку и смотрели на занимаемые должности как на средство личного обогащения. К тому же к концу царствования терявшая былую красоту императрица стала раздражительной и капризной, что отражалось на положении дел.
Однако подобные достоинства императрицы не могли перевесить её главного порока — она не была государственным деятелем. Не лишённая ума, Елизавета была равнодушна к делам государства и занималась ими по необходимости. Подобный «порок» можно было искупить с помощью приближённых. В окружении Елизаветы Петровны немало было людей способных и деловых. Беда, что большинство из них были нечисты на руку и смотрели на занимаемые должности как на средство личного обогащения. К тому же к концу царствования терявшая былую красоту императрица стала раздражительной и капризной, что отражалось на положении дел.